Странник Северных Гор
Баллада о репутации чайных принадлежностей
Если золотой чайник для воды - сущее издевательство, то золотая чайница, то есть коробка для хранения чая, может быть вполне уместной частью набора и даже его гордостью. Вот такая и была у знаменитого архитектора и подрывника Тода Такатора; то есть была, пока неизвестно кто в его хозяйстве не потерял от нее крышку.
Вот скажите мне, как можно умудриться в японском доме потерять крышку от чайницы, хранящейся как родовое сокровище (и по существу, таковым являющейся)? Однако проявили изобретательность и потеряли.
=читать дальше
Тода Такатора был человек вне профессиональной деятельности мирный, расследования особого вести не стал, а отправился прямо к ювелиру с вопросом
- можно ли сделать новую крышку, неотличимую.
- Можно, отчего же нет. Но дорого - золотая же. Вот если сделать из меди и покрыть позолотой, то выйдет дешевле где-то втрое, а может даже вчетверо.
- Никак нельзя, - грустно ответил Такатора, - вдруг и новая крышка потеряется и ее кто-то найдет или даже украдет? И обнаружит, что она на самом деле медная? Тогда и про саму чайницу станут говорить, что она всего лишь из позолоченой меди - и обратного уже никогда никому не докажешь. И выйдет из этого поношение мне и незаслуженная обида чайнице. А уж хранить чай в посуде, о которой по моей милости несправедливо ходят такие слухи... о какой гармонии с таким чаем может идти речь, ни о чем прочем не говоря? Нет уж, делайте из золота.
- Можно, отчего же нет. Но дорого - золотая же. Вот если сделать из меди и покрыть позолотой, то выйдет дешевле где-то втрое, а может даже вчетверо.
- Никак нельзя, - грустно ответил Такатора, - вдруг и новая крышка потеряется и ее кто-то найдет или даже украдет? И обнаружит, что она на самом деле медная? Тогда и про саму чайницу станут говорить, что она всего лишь из позолоченой меди - и обратного уже никогда никому не докажешь. И выйдет из этого поношение мне и незаслуженная обида чайнице. А уж хранить чай в посуде, о которой по моей милости несправедливо ходят такие слухи... о какой гармонии с таким чаем может идти речь, ни о чем прочем не говоря? Нет уж, делайте из золота.
Баллада о верности
1578. Ода Нобунага еще жив, а будущий господин регент - впрочем, еще не помышляющий о такой участи и носящий фамилию Хашиба - осаждает замок Мика. Обычное дело, генерал у Ода взбунтовался... А поскольку возиться с осадами Хашиба Хидеёши умел, но терпеть не мог, начал он искать во вражеском лагере слабину - и показалось ему, что нашел. Некоего Накамуру Тадашигэ.
Написал ему, пообещал большую награду, если тот проведет солдат в замок. Тот согласился и дочку в заложницы отдал. Отряд ночью пришел - и действительно пустили их в замковые ворота. А за воротами тут же окружили и перерезали.
Называется ловушка. Девочку Хидеёши, конечно, тут же приказал распять.
Баллада о вежестве - или подожди команды отставить
"Не знаем, кто его толкнул, история молчит..." (с)
1590, осада замка Одавара. Господин регент учинил для своих генералов пирушку с театральным представлением. Мимо мероприятия едет верхом некто Ханабуса Мотоюки, рёнин на временной службе у Уэсуги Кагэкацу, владетеля провинции Этиго. Едет, видит эту картину и начинает ругаться
- мол, мы уж сколько здесь сидим, три замка можно было бы взять, а они тут дурака валяют "враг увидит, что столица ест и пьет, и веселится..." - а враг, между прочим, если бы стоил чего-то, уже показал бы нам козью морду во всей красе и еще, может, покажет - с такими гулянками. Глупость, в общем, позор и поношение.
И так далее.
В общем, у часового быстро от ужаса все свело, а Ханабуса, сказав о господине регенте что-то еще неприличное, плюнул и поехал.
Часовой спустя некоторое время отмерз и доложил по команде. Командир смены пошел с докладом выше, и существо инцидента быстро добралось до главного театрала. Каковой почернел лицом, прервал представление, грохнул какую-то ценную посуду и приказал Кагэкацу найти эту сволочь и распять ее вниз головой.
Уэсуги Кагэкацу, человек крайне флегматичный и сдержанный, покивал и ответствовал, что он, собственно, только что приехал в лагерь, на представление пришел, едва умывшись с дороги, ничего не слышал, ничего не знает, вот, пойдет выяснит, что именно случилось, примет меры и доложит. И все, кто хоть что-нибудь в чем-нибудь понимал, сделали вывод, что выяснять правитель Этиго будет, как наилучшим образом _не_ исполнить приказ регента, потому что если распинать всех, кто в лагере ругается, без армии остаться можно.
Пошел. Двух сотен шагов сделать не успел, как догоняют, ведут обратно. Однако.
Худо может обернуться дело. Регент, впрочем, уже не черный, а так, синий, встречает ласково и говорит - я тут вспылил и перебрал.
Этот твой хам, он все-таки не мне лично все это оказывал и высказывал, он с часовым за оградой препирался. Не надо его вниз головой вешать, отрубите ему голову и все.
- Ладно. Пойду все же, разберусь, - говорит Кагэкацу и уходит.
- Ладно. Пойду все же, разберусь, - говорит Кагэкацу и уходит.
Двух сотен шагов сделать не успел... регент уже просто красный и говорит - постой. Это же вообще не твой вассал, он же наемник. Ты его судить как сеньор не можешь. Прикажи ему покончить с собой, от моего имени. Ну и объясни всем, почему.
Хорошо. Я пошел.
И идет уже совсем медленно. И верно. К выходу дойти не успел, возвращают.
Регент уже нормального желтого цвета, разводит руками
- Слушай, - говорит. - А он ведь прав, этот твой рёнин. Я тут представления даю, танцы устраиваю, в общем же - для Ходзё, что в замке осаждены. Демонстрирую, что и с провизией у нас хорошо, и со всем - и что мы тут, сколько надо, столько и будем сидеть. А Ханабусе твоему никто этого не объяснял. Он зря ругался, но со своего уровня - по делу же. Сказано "большого врага не бойся, малым не пренебрегай" - а я эту заповедь вторую неделю нарушаю...
и, между прочим, большая часть тех, кого я тоже в свои планы не посвящал, мне сказать об этом не рискнула. Даже не спросили, что это меня укусило. Храбрый человек твой рёнин и дельный. Возьми его в вассалы, не пожалеешь.
Кагэкацу пожал плечами и пошел все-таки разбираться.
Cтрашная месть
Хирацука Эттю-но-ками был в своем семействе младшим и потому имел право выбирать себе господина сам. А поскольку был он человеком одновременно большой силы, храбрости и ума, то и желающих на него нашлось некоторое количество. В числе их был и Токугава Иэясу.
И получил отказ. С формулировкой:
"Иэясу скуп как не знаю что. Он разговаривает с подчиненными вежливо и уважительно, но щедрой награды от него – сто лет жди и не дождешься".
(рассказывает, как всегда, Антрекот)